Кромешник. Книга 2 - О`Санчес

– Понимаю. Но мы же договорились: во время обеда о делах ни слова?

– Да хрен бы с ним! Кромешник – это, конечно, зело интересно, но вдумайся, Эли, война на пороге. Третья Война! Англичане со штатниками – идиоты, что ли? Ответят так, что Антарктида закипит-зашипит с нашего боку! Сколько мы ещё протянем резины – год, три, четыре? Не терпится нашему идиоту родить на ровном месте Мальвинский Аустерлиц… Сабборг понимает, здесь он наш союзник, но что он может? Шантажнуть кого из камарильи придворной на наркоте да аморалке, торпедировать указ-другой их руками… Почти и все. Мы тоже на два фронта «трудимся»: днём тушим, ночью поджигаем. Но не остановить нам маховик… Я сам, грешным делом, иной раз ловлю себя на мысли: как половчее управляться на захваченных территориях, да какими трофеями можно будет поживиться… Безумие заразительно, теперь я сам это вижу. Вот о чем нужно думать, Эли.

– Как знать… Насчёт «на пороге» ты преувеличил, запас времени у нас пока имеется, но насчёт Вана… Я собираюсь родить идею по этому поводу, шеф, но умоляю – не спрашивай о ней. Рожу – покажу. Идейка-то крутая вырисовывается…

– Ну, Эли, заинтриговал. Ночей спать не буду теперь… Ума не приложу, что ты там задумал?… Дам совет на всякий случай: в последний раз, если ты не ошибаешься, Ларей сел сам, по своей воле взяв на себя чужое преступление. А что, если ему взять на себя наше?

У Муртеза выперли глаза из орбит и спёрло дыхание.

– Ты… что… Телепатическим сканером обзавёлся?… Дэнни, черт!

– Как видишь, извилины все ещё шевелятся на своих местах… Впрочем, я действительно не понимаю твоих планов, но привык тебе верить и одобрять заочно. Время у нас есть. Когда придёт пора, мы его без больших проблем найдём. Где он живёт? На вилле небось? С лакеями?

– Вот здесь сложности. Его гвардия более-менее доступна, известны места проживания, состав семей, а насчёт него самого – ничего не известно. Прослушка и проглядка ничего не даёт, у них электронная профилактика не хуже, чем у нас на этаже. А по некоторым косвенным данным – может быть, и лучше, Дэнни. Знаешь, когда мы в последний раз свой «парк» обновляли?

– Ну, пошло-поехало… Не разжалобишь. Денег в обрез, и не вешай мне лапшу об уголовно-технологическом прогрессе…

– Но я абсол…

– Все, я сказал. Можешь выдернуть из Англии и приобщить Билли Бонса – Бычка, по-вашему… Дарю. Денег отщипну для агентуры, читай – для него, Бонса… И все. Обед закончен, пошли. Карта тектонических аномалий побережья готова?… Пусть несут немедленно…

«Денег в обрез»… Денег всегда не хватает. А другие ведомства еще и завидуют: вон, мол, у «Службы» – сколько ни попросят, Адмирал даст, не считая… Если бы так… Дэнни напрасно думает, что гангстера и урки такие низколобые и сиволапые. Прошли те времена. По крайней мере лареевские волки очень хитры и силу большую набрали. Разгромить их в мелкий фарш – не велик подвиг, одна дивизия управится, но это надо военное положение вводить. Бонса выдернуть – тоже только на словах просто. Год надо маневрировать, чтобы ничего в резидентуре не обрушить. Время есть, вызовем и Бонса. Хитрый, хитрый Дэнни. И соображает не хуже, и ввязываться лично не желает. Потому что идеи наши с ним здорово похожи на государственную измену, заговор, в случае провала и не отличить… Как случилось, что Адмирал, еще не дряхлый человек, за годы своего правления превратился из самодуристого, но неглупого вояки в полное дерьмо? И как определить – дурак человек или нет? Всерьез принимать на свой счет комплименты о своей физической крутизне и привлекательности? Да ты в зеркало внимательно посмотри, старый хрен! Естественно, тебе любая баба из дворцовых стерв даст в любое время и в любом месте (особенно в бильярдной, Адмиралу почему-то именно здесь больше всего нравится), да еще ужаснется твоей ненасытностью, но секундомер беспристрастен: дольше минуты ни разу не выходило за последние три года. Скрытые камеры выполняют не только охранную функцию, если на них внимания не обращать. Как можно быть таким неадекватным, не видеть, что дочь спилась, а внук – неутолимый картежник, хотя недвусмысленно докладывали об этом по его же приказу – «молодость, перебесятся…». И в то же время оперативные сводки разбирает ясно и точно, тут ему голову не задуришь… И в то же время всерьез считает, что мировое сообщество втайне только и ждет, что он освободит исконные Фолкленды от британского ига… Слякоть и жополизы по многим вопросам вертят им как хотят, а крутые мужики из серьезных ведомств – на коротком поводке, никто и рыпнуться не смеет… О чем он думает, вообще-то говоря? Сие тайна есть за семью печатями… «Во внутренней политике неважно, что говорю я и думают другие!» Это его любимый афоризм, и сегодня он в него полностью укладывается. Очень уж выросла у Адмирала левая нога – как захочет, так и дрочит… Дэнни не сладко в такой атмосфере, ни за какой портфель не захочешь с ним меняться местами… Но, с другой стороны, у него в семье все хорошо, а меня жена разлюбила… «Денег в обрез»… Да денег в казне до фига и больше. Разворовывают, кому не лень. Естественно, из числа «неприкасаемых». Где твой разум, дурак? Сколько раз через унизительные нахлобучки Дэнни прорывался к твоим свинячьим глазкам – открывать, понимаешь ли, на благо казны и государства! Эффект с точностью до наоборот: Дэнни – разнос и выговор, грызунам – дополнительные льготы… Сабборг как-то жаловался на одной из совместных пьянок, что даже шантаж мало кого берет. Накопишь, бывало, убойных улик, с номерами счетов, со скрытой съемкой, с мечеными банкнотами – хоть бы хны, в лицо смеются, ибо знают, что Адмирал не потерпит сомнений в своей кадровой проницательности… Ну это бы, говорит, можно понять, но они будущего не боятся, словно бы Адмирал вечен! Дураки они после этого, нет? С прилипалами предшественника жестко поступили, а для этих – что, скидку сделают?… Не боятся… Может, действительно, стать таким однодневкой и жить среди цветов и шампанского, пока к стенке не подведут… Страна разваливается, общество гниет, институт семьи – пустой звук. Наркоманы на каждом углу, сифилис в эпидемию превращается, дети с улиц мечтают стать гангстерами… И крикунов с плакатами развелось вокруг… Пока только с экономическими лозунгами лезут да произвол чиновников клеймят, но чуть отпустишь вожжи – свобод начнут требовать. Теперь во всем мире мода на демократию, кол ей в анус… Знаем, проходили в учебниках, куда либералы заводят… Не страна – ублюдочный выкидыш. Одни жрут в четыре горла, другие объедки на помойках собирают… Пятьдесят девять с… почти шестьдесят тысяч умышленных убийств в год. Преступность, неграмотность, казнокрадство… И вряд ли при нынешнем правительстве, при нашем Адмирале этот воз можно сдвинуть. Адмирал – вот главный камень на дороге… Дэнни, я ведь правильно тебя понял?…

Гек почти бежал подземными переходами к себе домой. Правая рука нетерпеливо тискала наган: подвернись на дороге хотя бы крыса, не говоря уже о человеке – сходу бы высадил из любого живого существа мозги и потроха. Но никто не попался навстречу, и ярость медленно умирала втуне… Так вот они и Малоуна прошляпили… Ох, если бы только можно было дать волю своему гневу там… среди них… Нехорошо, характер должен ровно, сильно гореть. Где же я это слышал?…

На сходке, после сообщения Фанта, Гек выкрикнул раздражённые слова и тотчас взял себя в руки. Может быть, только Фант и догадывался смутно, чего стоило Геку наружное спокойствие. Да, он сам виноват, предвкушение воли затуманило голову, и он, от души погоревав, напрочь, можно сказать, забыл о семье Малоуна, о двух женщинах, беззащитных в этом крысином мире… Ох, как тошно…

Руки-ноги автоматом выполняли необходимые манипуляции на подходе к дому, словно и не было шести лет разлуки. Свет включить, старина-холодильник урчит, кран надо было поплотнее завинтить… Нет, кран тут ни при чем…

– Хозяин! Наконец-то ты дома! Мы дома! Все вместе! Ура! Пырь, я и ты! Эх и спляшем!

– Чего разоралась, ночь на дворе.

– Здр-равствуй, хозяин! Ура!

– Слушай, Тока, давай-ка ты заткнись!

– Пырь. Пырь, играй! Сейчас, хозяин, сейчас!..

Гек сидел на кровати и стаскивал с себя обувь. В ответ на последнее предложение Вакитоки он приподнял голову, прицельно взвесил в руке ботинок и прицельно запустил его в трещащее без умолку существо. Кованный сталью ботинок звонко бухнул по металлическому столу и напрочь смел и Вакитоку, и Пыря. В ярком свете электрических ламп на гладкой поверхности стола Геку почудились мелкие красные капли…

Гек в одних носках, нехотя, но уже обеспокоенный, выпрямился и заглянул за столешницу. Там было пусто.

– Эй, типы, где вы?…

Тишина в ответ.

– Пырь, Вакитока!..

Тишина. У Гека оборвалось сердце.

– В прятки, что ли, играть со мной вздумали? А ну вылезайте, больше повторять не стану!

Уголок глаза уловил мелкую тень в углу слева. Гек резко повернул голову. На облезлом посудном шкафчике красного дерева, среди резных виньеток и шишечек, лежала испуганная Вакитока, нелепо подогнув под живот голенастые когтистые ноги. Пырь, скорчившись к Геку спиной, зарылся лицом в её чёрные перья и, похоже, мелко-мелко дрожал. Полскалы свалилось с души.